Голицын Михаил Владимирович – потомок двух древних русских родов: Шереметевых и Голицыных, прапраправнук куратора Московского университета Фёдора Николаевича Голицына, племянника И.И. Шувалова.

Семья ученого пережила драмы и трагедии нашей страны ХХ века, отец несколько раз был арестован и рано погиб, а семье было запрещено жить в Москве. С 1931 года жил в Дмитрове под Москвой, куда и была выселена семья Голицыных. Там в основном прошло его детство. В 1941-1943 годах копал окопы в прифронтовом Дмитрове вдоль канала Москва-Волга, был в истребительном батальоне (готовили встречать немецких десантников). Прошел двухнедельную армейскую подготовку. В 1942 году работал санитаром Дмитровской городской больницы, на торфоразработках, а также в местных колхозах, освоил все виды сельских работ.

В 1943 году восьмиклассником поступил на подготовительное отделение Московского нефтяного института, в 1944 году перешел в Московский горный институт, а в 1948 году – в Московский геологоразведочный институт.

В 1950 году женился на дмитровчанке Тамаре Павловне Рощиной, которая родила ему троих сыновей и дочь.

В 1951 г. М.В. Голицын окончил Московский геологоразведочный институт (МГРИ) и по распределению поехал в Казахстан, где более 20 лет работал участковым, старшим и главным геологом ряда экспедиций Центрально-казахстанского геологического управления. В этот период М.В. Голицын участвовал в разведочных работах на ряде месторождений Карагандинского бассейна, являясь основным исполнителем работ по подсчету запасов и оценке качества углей. Несмотря на большую производственную занятость, в 1966 г он защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Метаморфизм и прогноз качества углей Карагандинского бассейна».

В 1975 году М.В. Голицын вернулся в Москву, где до 1988 года работал ведущим научным сотрудником Всесоюзного научно-исследовательского института минерального сырья и геологоразведочных работ (ВИЭМС), откуда перешел на преподавательскую работу в Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова. С 1992 года – академик Российской академии естественных наук (РАЕН), с 1993 года – профессор, с 2012 года – член Союза писателей России. Член ряда Ученых советов. Первооткрыватель месторождений, Почетный разведчик недр, Почетный работник угольной промышленности, ветеран Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалями «За трудовую доблесть», «За доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-1945 гг.», «За освоение целинных земель», почетным знаком «Шахтерская слава» всех трех степеней.

Короткий перечень основных вех в трудовой биографии М.В. Голицына четко отражает и различные стороны его научной и производственной деятельности за более, чем полувековой путь в геологии. Если в Казахстане М.В. Голицын приобрел богатейший опыт практической работы, то в научно-исследовательском институте он получил возможность проявить свои лучшие творческие способности и реализовать богатый научный потенциал. В стенах Московского Университета Михаил Владимирович, став преподавателем, передает свой богатейший опыт и знания студентам, своим ученикам.

Автор более 200 научных работ, в том числе 18 монографий и учебников, многих статей в Угольную, Геологическую, Большую российскую, Новую российскую, Детскую энциклопедии, а также рассказов и очерков в журналах «Москва», «Наука и жизнь», «Природа», «Подмосковный летописец», «Аэрофлот», «Управление ресурсами», «Охотничьи просторы», «Охота и рыбалка», «My horse», газетах «Известия», «Вечерняя Москва», «Дмитровский вестник», «Север Подмосковья», «Шахтерский маяк», «Геолог севера», «За Калужской заставой», «Природно-ресурсные ведомости», «Спасение» и др.

Перечисление заслуг Михаила Владимировича Голицына будет не полным, если не сказать о его разносторонних увлечениях: кроме основной работы он занимается живописью – этюды, картины, портреты; участник ряда художественных выставок, пишет стихи, воспоминания. В 1997 году вышла книга «След кометы», в 2008 году увидела свет книга «Мозаика моей жизни». В 2012 году в издательстве «Университетская книга» вышли три книги: «Живопись и графика», «Стихотворения» и «Михайловское (Шереметевское)».

Его не оставляют равнодушным такие проблемы, как «поворот северных рек» или освоение новых территорий, по поводу которых он горячо участвует в дискуссиях в печати и на совещаниях.

В настоящее время проживает на юго-западе Москвы вместе с семьей.

Доброжелательность Михаила Владимировича также не знает границ (чем иногда пользуются студенты), он не умеет ругать, отказывать и жаловаться. Зато любить, радоваться и восхищаться он не перестает никогда и, наверное, именно это позволяет ему оставаться молодым!

Библиография автора

• Голицын, М. В. Летят журавли: семейные хроники Голицыных / М. Голицын. – М.: Университетская книга, 2014. – 412, с. : ил., портр., табл., факс.
• Голицын, М. В. Охотничьи тропы: записки старого охотника / М. Голицын; [ил. авт.]. – М.: Университетская книга, 2014. – 157 с. : ил., портр.
• Голицын, М. В. Михайловское (Шереметевское) : [сборник] / М. Голицын. – М. : Университетская книга, 2012. – 43 с. : ил., портр., цв. ил., портр.
• Голицын, М. В. Стихотворения: [сборник стихотворений] / М. Голицын. – М. : Университетская книга, 2012. – 51 с. : ил.
• Голицын, М. В. Живопись и графика: [альбом] / М. Голицын. – М.: Университетская книга, 2012. – 193 с. : ил., портр., цв. ил., портр.

Публикации в периодических изданиях

• Голицын, М. В. Луга: рассказ: [воспоминания детства о Дмитрове, семье и отце – художнике Владимире Михайловиче] / М. Голицын // Юность. – 2004. – № 1. – С. 68-71.
• Голицын, М. В. Страсть на всю жизнь: [охотничьи рассказы] / М. Голицын // Охотничьи просторы. – 1999. – Кн. 2. – С. 98-109: ил.
• Голицын, М. В. Компас вечного Колумба: [к 125-летию писателя-путешественника Бориса Житкова] / М. Голицын // Северное ожерелье. – 2007. – № 1. – С. 24-25.
• Голицын, М. В. Новому Китаю – пятьдесят: [очерк о поездке автора в Китай] / М. Голицын // Компаньон. – 1999. – 21 октября. – С. 5.
• Голицын, М. В. Триумф и трагедия академика Б.Б. Голицына: [к 600-летию служения Голицыных России] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 2008. – 19 июня. – С. 5.
• Голицын, М. В. История одной любви: [Очерк о истории взаимоотношений писательницы Лидии Авиловой и А.П. Чехова] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 2004. – 17 июля. – С.6.
• Голицын, М. В. Лодка – вездеходка: рассказы / М. Голицын // Северная жемчужина. – 2009. – № 3 (9). – С. 42-48.
• Голицын, М. В. Сполохи памяти: [Воспоминания о военном детстве, прошедшем в г. Дмитрове] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 1998. – 1 октября.
• Голицын, М. В. Дмитровская жизненная мозаика: [О довоенном и военном детстве в Дмитрове, родителях – отце В.М. Голицыне] / М. Голицын // Подмосковный летописец. – 2009. – №2 (20). – С. 28-46.
• Голицын, М. В. Кропоткинская, 64: [Биография дмитровского дома] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 1997. – 18 сентября.
• Голицын, М. В. Почетный гражданин Москвы: [Князь В.М. Голицын последние годы жизни провел в г. Дмитрове] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 1998. – 23 апреля.
• Голицын, М. В. «Любимый город…» / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 1994. – 10 сентября.
• Голицын, М. В. Город моей памяти: [Дмитров 30-х годов] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 2007. – № 108-109. – С. 4.
• Голицын, М. В. «Минувшее проходит предо мною»: [Воспоминания М. Голицына о жизни в г. Дмитрове] / М. Голицын // Дмитровский вестник. – 2002. – 9 февраля.

Научные работы

• Голицын, М. В. Мир солнечного камня: сегодня и завтра ископаемого угля / М. В. Голицын, А. М. Голицын. – М.: Русскiй Мiръ, 2010. – 221 с. : ил., портр., табл.
• Голицын, М. В. Методика поисков и разведки угольных месторождений: учебное пособие / М. В. Голицын, Е. Ю. Макарова, Н. В. Пронина; Российский гос. геологоразведочный ун-т им. Серго Орджоникидзе (РГГРУ). – М.: КДУ, 2009. – 130, с. : ил., табл.
• Голицын, М. В. Мозаика моей жизни / М. В. Голицын. – М. : Русскiй мiръ, 2008. – 587, с. : ил., портр.
• Голицын, М. В. Альтернативные энергоносители / М.В. Голицын, А.М. Голицын, Н.М. Пронина; Рос. акад. наук, Ин-т физики атмосферы им. А.М. Обухова, Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. – М. : Наука, 2004. – 157, с. : ил., табл.
• Голицын, М. В. След кометы / М. Голицын. – М., 1997. – 231, с. : ил., портр.
• Голицын, М. В. Коксующиеся угли России и мира: справочник / М. В. Голицын, А. М. Голицын; Под ред. В. Ф. Череповского. - М. : Недра, 1996. – 238, с. : ил.
• Голицын, М. В. Горючие сланцы – альтернатива нефти / М. В. Голицын, Л. М. Прокофьева. – М. : Знание, 1990. - 46, с. : ил.
• Голицын, М. В. Все об угле / М. В. Голицын, А. М. Голицын; Отв. ред. В. Ф. Череповский; АН СССР. – М. : Наука, 1989. - 188, с. : ил..
• Голицын, М. В. Солнечный камень / М. В. Голицын. – М. : Знание, 1986. – 47 с. : ил..

Георгий Сергеевич Голицын
Георгий Сергеевич Голицын, лето 2011
Дата рождения	23 января (1935-01-23 ) (84 года)
Место рождения	Москва , РСФСР , СССР
Страна	СССР → Россия
Научная сфера	география , физика
Место работы
Альма-матер	Московский государственный университет
Учёная степень	доктор физико-математических наук
Учёное звание	профессор
Научный руководитель	А. М. Обухов
Награды и премии

Биография

Представитель княжеского рода Голицыных . Председатель попечительского совета Свято-Димитриевского сестричества .

Один из основателей московского отделения научного общества Sigma Xi . Член Европейской академии (2000) .

Вместе с членами-корреспондентами Г. В. Мальцевым и Ф. Ф. Кузнецовым и академиками РАН Т. М. Энеевым и Г. А. Заварзиным выступил с критикой «Письма десяти академиков » по поводу клерикализации жизни страны .

Был главным редактором журнала «Известия АН СССР. Физика атмосферы и океана». Состоит членом редколлегии журнала РАН "Природа " .

Публикации

• Голицын, Г. С. Введение в динамику планетных атмосфер. - Л. : Гидрометеоиздат, 1973. - С. 104.
• Голицын, Г. С. Исследование конвекции с геофизическими приложениями и аналогиями. - Л. : Гидрометеоиздат, 1980.
• Будыко М. И., Голицын Г. С., Израэль Ю. А. Климатические катастрофы. - М. : Гидрометеоиздат, 1986. - С. 159.
• M.I. Budyko, G.S. Golitsyn, Y.A. Izrael. Global climatic catastrophes. - Berlin ; New York: Springer-Verlag, 1988.
• B.M. Boubnov, G.S. Golitsyn. Convection in rotating fluids. - Kluwer Academic Publishers, 1995.
• Голицын Г. С. Динамика природных процессов. - М. : Физматлит, 2004.
• Голицын Г. С. Микро- и макромиры и гармония. Журнал «Квант». - М. , 2008.
• Голицын Г. С. Природные процессы и явления: волны, планеты, конвекция, климат, статистика. - М. : Физматлит, 2004. (Избранные труды - 37 ст.). - С. 344. - ISBN 5-9221-0548-5 .
• Голицын Г. С. Статистика и динамика природных процессов и явлений: Методы, инструментарий, результаты. - Изд. 2-е. - М. : URSS, 2013. - С. 400. - ISBN 978-5-396-00502-0 .

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2007)
• Орден Почёта (1999) - за большой вклад в развитие отечественной науки, подготовку высококвалифицированных кадров и в связи с 275-летием Российской академии наук
• Премия имени А. А. Фридмана АН СССР (1990) - за работы по динамической метеорологии
• Демидовская премия (1996) - за достижения в области наук о Земле
• Почётный учёный (Honorary Scholar of IIASA) (1997)
• Медаль Альфреда Вегенера , высшая награда Европейского союза наук о Земле (2005) - за заслуги в области наук об океане, атмосфере и климате
• Почётный член Королевского Метеорологического общества (Honorary Fellow of Royal Meteorological Society) (2011)
• Премия имени Б. Б. Голицына РАН (2015) - за монографию «Статистика и динамика природных процессов и явлений. Методы, инструментарий, результаты»
• Золотая медаль имени А. М. Обухова РАН (2018) - за работы, внесшие выдающийся вклад в исследования магнитной гидродинамики, разработку ряда теорий в области планетологии, теории климата, физики атмосферы и геофизики: общей циркуляции планетных атмосфер, возникновения ураганов и других интенсивных атмосферных вихрей, радиационных эффектов и тепломассообмена между океаном и атмосферой и ряда других природных процессов и явлений

Примечания

1. Академик Георгий Сергеевич Голицын Архивная копия от 11 марта 2007 на Wayback Machine

Гео́ргий Серге́евич Голи́цын (род. 23 января , Москва) - советский и российский геофизик, действительный член АН СССР по Отделению океанологии, физики атмосферы и географии (1987), с января 1990 по 2008 год - директор , специалист по физике атмосферы и океана , теории климата , доктор физико-математических наук .

Биография

С 1958 года работает в Институте физики атмосферы АН СССР (РАН), мл. научный сотрудник, старший научный сотрудник, зав. лабораторией. Кандидат (1961) , доктор физико-математических наук (1972) . Профессор (1981).

Одним из первых - в мае 1983 года - выступил с докладом, посвящённым климатическим последствиям ядерной войны .

Представитель княжеского рода Голицыных . Председатель попечительского совета Свято-Димитриевского сестричества .

Один из основателей московского отделения научного общества Sigma Xi .

Был главным редактором журнала «Известия АН СССР. Физика атмосферы и океана».

Публикации

• Голицын, Г. С. Введение в динамику планетных атмосфер. - Л. : Гидрометеоиздат, 1973. - С. 104.
• Голицын, Г. С. Исследование конвекции с геофизическими приложениями и аналогиями. - Л. : Гидрометеоиздат, 1980.
• Будыко М. И., Голицын Г. С., Израэль Ю. А. Климатические катастрофы. - М .: Гидрометеоиздат, 1987.
• M.I. Budyko, G.S. Golitsyn, Y.A. Izrael. Global climatic catastrophes. - Berlin ; New York: Springer-Verlag, 1988.
• B.M. Boubnov, G.S. Golitsyn. Convection in rotating fluids. - Kluwer Academic Publishers, 1995.
• Голицын Г. С. Динамика природных процессов. - М .: Физматлит, 2004.
• Голицын Г. С. Микро- и макромиры и гармония. Журнал «Квант». - М ., 2008.
• Голицын Г. С. Природные процессы и явления: волны, планеты, конвекция, климат, статистика. - М .: Физматлит, 2004. (Избранные труды - 37 ст.).
• Голицын Г. С. Статистика и динамика природных процессов и явлений: Методы, инструментарий, результаты. - Изд. 2-е. - М .: URSS, 2013.

Награды

Напишите отзыв о статье "Голицын, Георгий Сергеевич"

Примечания

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. - 2-е изд., перераб. и доп.. - Киев: Наукова думка, 1986. - 512 с.
• Губарев В.С. Секретные академики. Кто сделал СССР сверхдержавой. - М .: Вече, 2015. - 320 с. - ISBN 978-5-4444-2546-6 .

Ссылки

• на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Голицын, Георгий Сергеевич

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.

Георгий Сергеевич Голицын родился 23 января 1935 года в Москве в семье с глубокими российскими корнями. По окончании в 1958 году МГУ по рекомендации академика М.А. Леонтовича работает в Институте физики атмосферы АН СССР (с 1995 года – ИФА им. A.M. Обухова РАН), пройдя путь от старшего лаборанта до директора. Г.С. Голицын – доктор физико-математических наук (с 1971 г.), член-корреспондент АН СССР (с 1979 г.), действительный член АН СССР (с 1987 г.), член Президиума РАН (1988–2001), директор Института физики атмосферы им. А.М. Обухова РАН и главный редактор журнала «Известия АН. Физика атмосферы и океана» (с 1990 г.); председатель Научного совета РАН по теории климата, член Бюро РФФИ (с 2004 г.); член Бюро РГНФ (1994–2002). Г.С. Голицын – профессор физического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и Московского физико-технического института (с 1975 г.); организатор международного сотрудничества российских ученых с учеными различных институтов и университетов Европы, Китая, США, Японии. Автор и соавтор более 200 научных публикаций, целого ряда фундаментальных монографий. Школа академика Г.С. Голицына – одна из ведущих научных школ России.

1. Кто был Вашим значимым учителем?

Я учился на физическом факультете Московского государственного университета с 1952 до конца 1957 года. У нас были замечательные лекторы в 1950-х годах, в том числе и наши великие ученые: академик Л.Д. Ландау, профессор А.А. Власов (один из создателей современной электродинамики сплошных сред) и многие другие. Я могу вспомнить своего непосредственного руководителя по дипломной работе, с которым работал в течение двух лет – Кирилла Петровича Станюковича. Тогда он мне определил ряд задач по магнитной электродинамике, которые так или иначе были связаны с проблемой термоядерного управляемого синтеза. Главным теоретиком этих работ в нашей стране тогда был академик Михаил Александрович Леонтович. Когда я сделал наброски своей первой работы, Кирилл Петрович отдал ее посмотреть М.А. Леонтовичу. Однажды, когда я был уже на пятом курсе, в деканате мне сообщили: «Вас хочет видеть академик Леонтович». Я сильно разволновался, пошел к нему, и у нас с ним был замечательный разговор. Он мне сказал: «В том, что вы написали, я не могу ничего понять. Вы пишете для себя, а надо писать так, чтобы всем было понятно. Нужно четко представлять, для чего вы это делаете. Думаю, у вас в науке будет много работ, учитесь сразу писать четко, понятно о том, что вы конкретно сделали». Я с ним потом еще несколько раз общался по поводу своей работы над дипломом. В итоге к защите диплома у меня вышла одна статья в нашем ведущем журнале «Экспериментальная и теоретическая физика», и две там же были приняты к печати. По тем трем статьям М.А. Леонтович вел со мной подробные беседы. Когда ко мне пришла некая идея, относящаяся к термоядерному синтезу, он сказал: «Это очень интересная мысль, я покажу своим ученикам». Сказал, что покажет В.Д. Шафранову (который потом стал тоже академиком по физике), дал мне его телефон, и я поехал через некоторое время на встречу. В.Д. Шафранов сказал, что я не учел две вещи и никакого особого эффекта нет. Всякие ошибки в юном возрасте весьма поучительны. Дальше Михаил Александрович порекомендовал меня Александру Михайловичу Обухову, и я оказался в Институте физики атмосферы – первого февраля 1958 года – сорок семь лет назад. Когда я пришел в Институт (и до этого), я несколько раз разговаривал с А.М. Обуховым. Пару раз он вызывал на разговоры Акиву Моисеевича Яглома, замечательного ученого нашего Института. Тогда я начал входить в проблемы турбулентности. Мне была поставлена некая задача, и я, наученный предыдущим опытом и общением с Михаилом Александровичем Леонтовичем, довольно быстро в нее вник и дал ответ, который позже оказался тривиальным, но с самого начала не очевидным. Благодаря этому через три недели со старшего лаборанта А.М. Обухов перевел меня на должность младшего научного сотрудника. Первый год я занимался проблемами, связанными с распространением волн в случайных средах; работал с одним из лучших учеников Александра Михайловича Обухова – Валерьяном Ильичом Татарским (впоследствии членом-корреспондентом АН СССР). Потом Александр Михайлович давал мне на разработку разные научные задачи.

2. Вы удовлетворены своей жизнью и карьерой?

Когда я еще не был сотрудником Института, а дописывал диплом, А.М. Обухов сказал, что хочет видеть меня геофизиком широкого профиля. Вышло так, что здесь его желание осуществилось в полной мере. В течение почти пятидесяти лет научной работы я занимался самыми разными вопросами: волнами в атмосфере, океаническими волнами и морскими проблемами, проблемой турбулентности и распространением примесей. Потом, по предложению А.М. Обухова, лет пятнадцать я занимался планетными исследованиями. Сначала задачи были поставлены довольно общие – нужно было войти в данную тематику. Вместе с Василием Ивановичем Морозовым (ведущим планетным астрономом, всемирно признанным исследователем, умершим в июне 2004 года) я подготовил обзор про то, что мы знаем о ветрах, о погоде, о климате других планет, для Всесоюзной конференции по общей циркуляции атмосферы, проходившей в 1964 году в Тбилиси. С середины 1960-х до начала 1980-х годов я занимался планетной тематикой. Мне удалось придумать общий подход в стиле Александра Михайловича Обухова и его учителя Андрея Николаевича Колмогорова, развить теорию подобия, которая давала возможность оценить ветры на других планетах. Потом мне давали задания от наших космических институтов для планирования посадки автоматических станций на Венеру, на Марс. В конструкции космических аппаратов надо учитывать такие вопросы, как: какие будут ветры при посадке? понесет космическую станцию или нет? когда нужно парашют отстреливать? и т.д.

Я довольно быстро получил международное научное признание. Вспоминаю, как в январе 1970 года, уже 35 лет назад, была Международная конференция по планетным атмосферам в Аризоне, на которой мне заказали первый доклад, открывающий конференцию. Сейчас в своей деятельности я сохраняю интерес к исследованию планет. Только что – в январе 2005 года – была совершена посадка европейского зонда с американской автоматической межпланетной станцией «Кассини», облетающей Сатурн, на спутник Сатурна Титан. У Титана масса атмосферы в десять-одиннадцать раз плотнее, чем на Земле. Еще в 1975 году, в разгар своей планетной деятельности, я написал статью о том, какой режим циркуляции там может быть, показал, что режим должен быть подобен циркуляции на Венере. Сейчас я горжусь тем, что это подтверждается. И об этом помнят – недавно об этом была лекция одного ученого американца, моего старого приятеля. Я предсказал, что ветры на Венере внизу должны быть небольшие (порядка полметра в секунду), а в высоких слоях атмосферы может быть очень сильное ускорение. И действительно, в 1980 году ускорение было открыто американскими станциями, совершавшими облет Сатурна. Через 20 лет французские ученые полностью обсчитали, какая циркуляция на Титане, дав ссылку на меня, подтвердив предыдущие данные.

Долгие годы я занимался (и до сих пор занимаюсь) конвекцией. Конвекция – это движение в неоднородно нагреваемой жидкости. Каждый из нас ежедневно в обыденной жизни по несколько раз что-нибудь кипятит, варит – происходит быстрый нагрев благодаря движению воды, которое можно видеть просто глазами. Через некоторое время мы затеяли большую программу исследования того, как происходит конвекция в неоднородно разогретой среде в присутствии вращения. Эти исследования важны, так как вокруг нас в природе и на других планетах все турбулентно, все вращается. Тут тоже удалось сделать целый ряд предсказаний, которые потом проверялись и подтвердились. В конце 2004 года в Институте космических сред прошла Международная конференция, посвященная 90-летию со дня рождения Якова Борисовича Зельдовича, одного из самых блестящих наших ученых. Там мне был заказан доклад по турбулентности при вращении. Из наших исследований этих проблем в последнее десятилетие родились объяснения, почему ураганы достигают у нас такой большой силы, что это определяет, почему порывы могут быть до 40–50 и даже до 80–100 м/с. Это приложение большой программы, которую я делал с нашим сотрудником Борисом Михайловичем Бубновым, детально изучая режимы конвекции в лабораторных условиях и численными средствами.

Семь лет я участвовал в изучении и осмыслении возможных климатических последствий крупномасштабной ядерной войны. В 1980-е годы ученые всего мира подняли вопрос о том, каковы могут быть эти последствия. Возник термин «ядерная зима». Этот термин придумал не я, а американский коллега Ричард Турко, совместно с которым у нас есть пара статей обзорного характера. Но первая публикация по последствиям ядерной войны была в нашем журнале «Вестник Академии наук» за месяц до того, как американские коллеги опубликовали свои результаты. Несмотря на то, что «Вестник Академии наук» непереводимый журнал, издаваемый только на русском языке, в мире знают, что я тоже участвовал в этой проблематике. В рамках изучения этой проблемы проводилась большая научная деятельность. В Институте была организована масштабная работа в течение пяти-шести лет: мы жгли десятки самых разных материалов в режиме тления, в режиме открытого пламени (елка сырая, елка сухая, береза, сосна). Институт гражданской обороны, который сейчас занимается вопросами чрезвычайных ситуаций, рекомендовал нам тогда так называемые городские смеси, которые могут гореть в среднем в большом городе. Мы изучали выход дыма (что тогда было очень слабо исследовано): какой процент того, что сгорает, выходит в дымы? Выяснилось, что – от одного до нескольких процентов, в зависимости от режима. Также и оптические свойства этого дыма. Черный дым, например, поглощает радиацию и мало ее рассеивает, а сизый дым от лесных пожаров в основном рассеивающий. Была выполнена большая исследовательская программа для ряда институтов, в том числе и в международных масштабах. В результате были написаны обзоры и книги. Я дважды с американскими коллегами писал обзоры о последствиях для Всемирной метеорологической организации. Организация Объединенных Наций в 1987 году организовала группу экспертов из 12 человек из разных стран, которая писала большой отчет для ООН. Я был представлен от СССР. В конце 1988 года на сессии Генеральной Ассамблеи была принята резолюция – наш доклад был разослан правительствам всех стран-участников ООН. В 1988 году, с началом перестройки, эта проблема перестала стоять так остро как в начале 1980-х, но все-таки была осуществлена значимая деятельность, которая имела общественно-политический резонанс.

С 1975 года мы со своими аспирантами и сотрудниками занимаемся проблемами климата: изменение климата, глобальное потепление, Киотский протокол. В рамках этих вопросов наука также смешивается с политикой. Наша работа в этой области имеет известность в мире.

С 1995 года наш Институт начал большую работу по исследованию химии атмосферы. Мое участие свелось к тому, что я договаривался с иностранными учеными, в первую очередь с ведущими химиками, специалистами по химии атмосферы. Например, с нобелевским лауреатом Паулем Крутценом, с которым мы и до того писали совместные статьи и про глобальное потепление, и про последствия войны, так что одна тематика естественным образом перетекала в другую.

Несмотря на возраст, я до сих пор сам занимаюсь научными исследованиям. Я продолжаю писать статьи, в которых совершаю попытки понять различные происходящие в мире явления. Проще всего это объяснить на примере землетрясения. Многим известно, что крупные землетрясения бывают редко, а мелкие часто. Чем это определяется? В какой пропорции сильные бывают реже, чем слабые? Почему мелких событий много, а сильных катастрофического типа, слава Богу, не много? С какой частотой можно ожидать катастрофических событий? Вот такой круг вопросов. Сейчас я занимаюсь развитием общей теории этих вопросов. Здесь некое новое преломление математики, созданной трудами А.Н. Колмогорова, А.М. Яглома, А.М. Обухова, к конкретным специфическим проблемам, которые волнуют сейчас всех. Например, недавнее цунами в Индийском океане. Так, по этой тематике в 1998 году у меня вышла статья в «Кванте», которая называлась «От капли до землетрясения».

Так что, в принципе, к 70-ти годам можно считать, что научная карьера у меня удалась, по крайней мере, есть признание и у нас, и за рубежом.

3. Каково состояние Вашей души в настоящий момент?

Карьера удалась, а жизнь оставляет желать лучшего. Состояние души у меня сейчас такое, что катастрофически не хватает времени. Есть большое количество наработок, которые требуют доработки, чтобы это были настоящие научные статьи в том плане, как меня 22-летнего, учил Михаил Александрович Леонтович. Все они относятся к разнообразным распределениям событий, вероятности событий. Например, большие озера. Больших озер мы знаем мало, а малых много. В какой пропорции и почему именно так? И что это значит с точки зрения физики и математики? У меня даже есть такой набросок: почему крупные неприятности бывают редко, а мелкие – мелкая суета, события, выводящие из равновесия в повседневной жизни, – случаются часто.

4. Ваши планы на будущее?

Личные… В работе…

Согласно положению о выборах в Институте и в Академии наук я еще два года, до конца 2006 года, должен быть директором. Задача – вырастить, научить преемников, а потом уже самому, коли будет здоровье, которое пока более или менее есть, заняться как следует тем, что хочу. Это – вроде как планы на будущее и в личной жизни, и в работе.

В семье…

В семье растут внуки, даже появились правнук и правнучка, о них тоже надо думать, помогать и наставлять.

5. Ваше отношение к своим родителям и предкам?

Я очень много получил от своей семьи. И не только от родителей, но и от большой родни. Раньше семьи были большие и дружные. У меня было много дядей и теток. Сейчас осталась только одна тетка с отцовской стороны, которой на днях будет 91 год . Чему учит семейный опыт? Прежде всего, держаться вместе и помогать друг другу. В 1920–1930-е годы в большой семье отца, среди многочисленных родственников было все: и аресты, и расстрелы, и тюрьмы. Последняя книжка моего отца, которую он написал в конце своей 30-летней профессиональной деятельности писателя, называется очень символично: «Записки уцелевшего». В ней описывается, как жила наша семья с революционных времен до 1941 года.

Предки тоже как-то вдохновляют и заставляют держаться. Одним из таких выдающихся предков был прадед – Владимир Михайлович Голицын, родившийся в 1847 году и умерший в 1932-м, прожив почти 85 лет. На гражданской службе уже в 40 лет он стал московским губернатором, отвечал за губернию. Потом, не сработавшись с великим князем Сергеем Александровичем, назначенным московским генерал-губернатором, пошел на выборную должность московского городского головы. Прадед занимал эту должность три срока с 1897 по 1905 год. При нем в Москве было сделано многое: и водопровод проведен, и трамвай пущен, и улицы мостились, даже разрабатывался план построения метрополитена. Владимир Михайлович сам ушел в отставку – в знак протеста против беспорядков в Москве, начавшихся в сентябре 1905 года, когда был убит Бауман и город был практически неуправляемый. Московская городская Дума дала ему звание почетного гражданина г. Москвы (к 1917 году таких было всего двенадцать человек), и заказала Серову его портрет, который сейчас находится в Историческом музее (правда, в запаснике). О В.М. Голицыне была недавно опубликована большая статья в «Литературной газете», в которой описаны его деяния и сказано, что действительно Москва его помнит и ценит. В 1997 году, когда праздновалось 850-летие Москвы, выпусти- ли декоративное блюдо под названием «Устроители Москвы». На нем было изображено всего пять портретов. Первый был Ерапкин – генерал-губернатор при Екатерине в 1770-е годы. Он прославился тем, что решительными мерами пресек в Москве эпидемию чумы. Вторым на этом блюде был изображен Дмитрий Владимирови ч Голицын (прямого отношения к нам не имеющий, это была очень разветвленная фамилия). Он был генерал-губернатором с 1820 по 1844 год. При нем отстраивалась Москва после войны 1812 года. Третьим – Владимир Андреевич Долгоруков, который тоже лет 30 был московским генерал-губернатором до 1892 года, когда эту должность занял упоминавшийся великий князь Сергей Александрович, которого Каляев взорвал в 1905 году. Четвертым – прадедушка Владимир Михайлович Голицын. А пятым – современный мэр – Ю.М. Лужков.

Среди более дальних родственников – назову деда моего прадеда – Федора Николаевича Голицына. Он находился под влиянием своего дяди Ивана Ивановича Шувалова, считающегося основателем Московского университета. М.Ю. Ломоносов писал технические бумаги, а идея неизвестно чья – то ли того, то ли другого. И.И. Шувалов, как один из самых приближенных к Елизавете, организовал создание Московского университета, и в Указе об организации Университета он дважды упоминается на одной странице. И.И. Шувалов был первым куратором Московского университета. А когда он умер, много лет куратором был Федор Николаевич Голицын. Портрет Федора Николаевича есть в Третьяковской галерее, где также находится и его бюст работы Шубина, главного скульптора екатерининских времен.

Культурный уровень семьи довольно высокий. Отец – Сергей Михайлович – был писателем. Его старший брат – Владимир Михайлович – художником (он рано умер – в начале войны его арестовали и он погиб в лагерях). Мои двоюродные братья, сыновья Владимира Михайловича: Михаил Владимирович – профессор- геолог в МГУ и Илларион Владимирович – известный художник, имеющий звание «Народный художник России», член президиума Академии художеств. Мужья моих теток были профессорами и известными учеными в области геологии.

6. Ваше отношение к своим детям и внукам?

Стараюсь удерживать традиции семьи, которые есть. Внуков пытаемся уму-разуму учить.

7. В чем для Вас смысл жизни?

Смысл жизни? – Научная деятельность. Что могу, то и делаю, и это доставляет удовлетворение.

8. К каким добродетелям относитесь с наибольшим уважением?

Наверное, прежде всего важна последовательность в действиях, чтобы жить со смыслом. Потом – хорошо относиться к людям, и не только к родственникам, но и вообще, к тем, с кем общаешься.

9. К какому пороку относитесь с наименьшим снисхождением?

Как-то об этом я никогда не задумывался. Противно, когда обманывают, не сдерживают данное слово.

10. Ваше любимое занятие?

Любимое занятие – наука.

11. Если бы Вы были всемогущим волшебником, что бы Вы сделали?

Я бы пытался растянуть день. Тут я всегда вспоминаю слова Сомерсета Моэма. Он как-то, гуляя по Риму, рассматривал книги на развалах и сказал: «Обязательно купил бы эту книгу и даже прочел бы ее, если бы жизнь была вдвое длиннее». Так что, для себя – как-то научиться владеть временем, и для остальных тоже что-то подобное.

Владимир ГУБАРЕВ.

Последнее "Чаепитие" 2000 года было необычным. Оно прошло с нарушением традиции - не в стенах Президиума Академии наук России, а на выезде. Мы встретились с академиком Георгием Сергеевичем Голицыным в его директорском кабинете, в Институте физики атмосферы имени А. М. Обухова. Обстановка располагала к вольной беседе, а потому наш разговор вначале коснулся рецептов настоек для водки. Хотя мы потихоньку попивали виски - просто иных напитков в кабинете у академика не оказалось. Но виски был очень неплох!

Директор Института физики атмосферы (ИФА) имени А. М. Обухова, член Президиума РАН академик Георгий Сергеевич Голицын.

Гравюра знаменитого японского живописца и рисовальщика К. Хокусаи (1760-1849) "Большая волна у канаваги", по словам Г. С. Голицына, лучше всего иллюстрирует сферу его научных интересов: волнения на море, землетрясени я, ураганы и многое другое.

Клубы дыма и пыли, плотным слоем окутывающие Землю после ядерного взрыва, преграждают путь солнечным лучам.

Каспийское море - постоянный объект исследований Института физики атмосферы им. А. М. Обухова и давняя любовь академика Г. С. Голицына.

Снимок из космоса зафиксировал зарождение урагана над Норвежским морем.

- Правда, что вы лучше всех разбираетесь в водках?

Это некая легенда, которая сложилась вокруг нашей фамилии очень давно. Однако я стараюсь ее поддерживать. Традиция приготовления водки идет еще от моего прадеда - князя Владимира Михайловича Голицына. Он родился в 1847 году. К сорока годам стал московским губернатором, но, выражаясь современным языком, "не сработался" с генерал-губернатором - великим князем и ушел "в отпуск". Вскоре прадеда без его желания назначили губернатором в Полтаву, но он не захотел туда ехать и подал в отставку. Потом пошел на выборную должность и три срока прослужил городским головой.

- На должности Лужкова работал...

Точно! Три с лишним года назад, когда отмечался юбилей Москвы, в мэрии устраивали какое-то мероприятие. К этому дню выпустили памятную тарелку. На ней среди пяти устроителей Москвы были изображены рядом Владимир Михайлович Голицын и Юрий Михайлович Лужков... Кроме того, что прадед был государственным служащим и общественным деятелем, он занимался еще и наукой - ботаникой, публиковался в научных журналах. После революции даже получал паек как ученый, хотя и "третьего разряда"... Для приготовления водок прадед использовал зверобой, ошпаренную полынь и многое другое. Я перенял все эти премудрости у отца, тот - у деда, а дед, соответственно, у прадеда. Каждое лето я собираю цветы зверобоя и других растений, почки, травы. Месяц в году провожу в разных местах. Бывал в Германии, Швеции и там травы собирал. Ну и самостоятельно экспериментирую: настаиваю водку то на перегородках грецких орехов, то на кедровых орешках... На перегород ках и раздавленных орешках, а давить их надо для увеличения "рабочей" поверхности, напитки получаются удивительно красивого цвета, напоминают коньяки. А зверобой дает рубиновый цвет... Впрочем, один мой итальянский друг назвал его "кардинальским" - такой же цвет у мантий кардиналов в Ватикане.

- Сколько сортов водки вам удается создавать?

Да не так уж много - всего несколько бутылок держу дома... Так сказать, храню семейные традиции - и только!

- поговорим теперь о более серьезных вещах. Что вы считаете самым крупным научным достижением в ХХ веке?

Множество великих открытий сделано... Квантовая механика, теория относительности...

Простите, я имею в виду только вашу область науки - физику атмосферы. У меня сложилось впечатление, что до ХХ века вообще ничего не было!

Это не так! Какие-то основы метеорологии существовали... А в ХХ веке к самым крупным достижениям имеет смысл отнести теорию турбулентности, развитую академиком Колмогоровым и его аспирантом Обуховым... Она объясняет явления переноса не только в атмосфере Земли, но и на Солнце, и внутри нашей Галактики. Некоторые астрофизики считают, что теория Колмогорова имеет такое же значение, как теория относительности Эйнштейна. Пожалуй, я с ними согласен...

- Теория турбулентности объясняет жизнь атмосферы?

Она ввела в науку понятия, позволяющие решать задачи, к которым еще 60 лет назад ученые не знали как подступиться... Один из примеров - волнение на море. Правильного описания этого явления не было еще 25 лет назад.

- Что же стимулировало исследования именно в это время?

Как всегда, интересы военных. Им нужно было знать, какие следы на водной поверхности оставляют подводные лодки и как волнение "маскирует" их. Определенные успехи в этом направлении наметились, но в полной мере проблема не была решена.

Давайте теперь сменим тему беседы... Как вы пришли к своей нынешней должности директора известного в мире академического Института физики атмосферы имени А. М. Обухова?

Очень просто. Начинал рядовым научным сотрудником и всю жизнь проработал здесь.

- А если подробнее? Вы родились в 1935 году...

Сначала несколько слов об отце. Он мечтал стать писателем. Вместе с младшей сестрой поступил на Высшие литературные курсы, которые были организованы Валерием Брюсовым. Два года проучились, но потом курсы разогнали, говорят, из-за того, что они были "засорены чуждыми элементами". До войны отец работал в Гидрострое на канале Москва-Волга. Был топографом, геодезистом. Мы с мамой и братом приезжали к нему... Потом война. Отец строил мосты, дороги. И постоянно писал. В конце концов, он все-таки стал писателем. Некоторые книжки отца вышли еще до войны. "Хочу быть топографом" - наиболее известная из них, ее издавали за рубежом. А для себя отец писал нечто вроде дневника под названием "Записки уцелевшего". Я недавно перечитывал эту книгу... В ней его жизнь. Знаете, меня поразило то, что отца не брали на работу.

- Отчего же не брали? Ведь фамилия ваша очень известная, достойная, незамаранная в истории?

Никто не смотрел на это! Воспитывалась ненависть к прошлому... У поколения моего отца жизнь была трудная... А я закончил школу в 1952 году с золотой медалью и поступил на физфак МГУ. На четвертом курсе занялся теорией. Подтолкнул меня к этому очень яркий человек - профессор Станюкович. Он блестяще читал лекции...

Кирилл Петрович Станюкович увлекался космическими исследованиями, комментировал первые запуски кораблей в космос...

Не только. В то время академик Леонтович привлек его к проблеме управляемого термоядер ного синтеза... Станюкович ставил передо мной какие-то задачи, и я пытался их решать. К защите диплома у меня уже было опубликовано несколько научных работ... В начале 1956 года А. М. Обухов основал новый институт. Михаил Александрович Леонтович порекомендовал ему меня... И 1 февраля 1958 года я начал работать в должности старшего лаборанта. Помню, Обухов предложил мне какую-то задачку, весьма простенькую, я решил ее очень быстро. Это произвело впечатление, и уже через месяц меня перевели в "мэнээсы" - младшие научные сотрудники. Вот так началась моя карьера в науке.

- Вам везло?

Можно и так сказать. Буквально через год, летом 1959-го, я отправился на международную конференцию в Америку. Оказалось, многие ее участники читали мои статьи в журналах - тогда научную периодику просматривали обязательно... Так я начал устанавли вать контакты с зарубежными учеными. Они сохранились до сегодняшнего дня... Через три года в Академию наук пришло приглашение принять участие в "школе НАТО" в Альпах. Меня отправили туда... Однажды Обухов рассказал мне, что готовится международная конференция по циркуляции в атмосферах других планет, и попросил заняться этой проблемой.

- Так вы вырвались за пределы Земли?

В 1960-х годах появились первые результаты, о которых специалисты помнят и сегодня. К примеру, мы смогли достаточно определенно сказать, какие ветры на других планетах, как они зависят от солнечной радиации и размеров планет... Речь идет об энергии атмосфер, о переносе тепла и других параметрах... В 1969 году на конференции по планетным атмосферам в Техасе я изложил прогноз по Венере, в частности, указал на малый контраст дневных и ночных температур. Удивительно, но это также подтвердили американские радиоастрономы, только что измерившие эти контрасты. А мои оценки ветров подтвердились после полетов к Венере космических аппаратов.

- Я помню, что ваши доклады на международных конференциях всегда были сенсационными!

Космические исследования планет велись в те годы весьма интенсивно, их результаты вызывали большой интерес.

- Это были закрытые работы?

Отнюдь нет! У меня всего одна тема шла под грифом "секретно". Она касалась метеоусловий на Марсе. Тогда готовили аппараты для посадки на красную планету, и эта работа имела практическое значение. Аналогичные расчеты делались и для Юпитера... В общей сложности я занимался планетами с середины 1960-х до начала 1980-х годов.

- С начала и практически до конца планетных исследований в СССР?

Да, именно так и получилось. Но теперь у нас интересы совсем иные, земные... Не до исследования планет в России...

- Грустно... А как вы пришли к работам по "ядерной зиме"?

В 1982 году мне показали шведский журнал, полностью посвященный последствиям гипотетического ядерного конфликта между СССР и США. В нем была пара статей российских авторов, по-моему, академиков Бочкова и Чазова. Среди последствий ядерного конфликта главным называлось уничтожение озонового слоя. Шла речь и о пожарах, и о дыме, который распространится над планетой... К тому времени мы с сотрудником нашего института Александром Гинзбургом уже разработали модель пыльных бурь, ее можно было применить и к ситуации, возникающей после ядерной катастрофы. Гинзбург вывел простейшие уравнения, которые описывают возникающий эффект. В 1971 году, когда наша и американская станции приблизились к Марсу, планета была закрыта пылью. Оказалось, что ее поверхность холоднее, чем пыльное облако. Знаменитый ученый Карл Саган прислал мне тогда две телеграммы с просьбой оценить это явление и осмыслить его. Я предложил теорию, которая объясняла, как образуются пыльные бури, почему они могут достигать глобальных размеров.

- Вы обсуждали свои выводы с ядерщиками?

Я выступал в Институте имени И. В. Курчатова и в американских атомных центрах. Картина "ядерной зимы" для меня уже была ясна. Атмосфера нагревается, а поверхность остывает. Резко меняется устойчивость атмосферы: испарение, теплообмен, циркуляция подавлены... Мы провели серию лабораторных экспериментов, они показали, что циклоны не образуются. Затем проделали большую работу, за которую никто не брался, - изучили поглощение различными дымами, а также пылью солнечной радиации и теплового излучения поверхности Земли и нижних слоев атмосферы. Если поглощение солнечной радиации меньше теплового излучения, то возникает парниковый эффект. Чтобы проверить прохождение излучений через дымы, мы организовали под Звенигородом сжигание самых разных веществ. Это была масштабная и сложная экспериментальная работа... Кстати, труднее всего было с нефтью и углем - аппаратура сразу же загрязнялась. Но я все-таки настоял, и в конце 1990 года мы такие исследования провели. Дальше была война в Персидском заливе, в Кувейте начались нефтяные пожары. Наши сотрудники собрались туда лететь, но денег не нашлось. Американцы же отправились в Кувейт двумя самолетами и вели наблюдения. Их результаты подтвердили наши расчеты и выводы.

- Страшное было зрелище?

Небо затянуло сплошной черной пеленой. На поверхности вместо обычных 40 градусов - всего 25. Именно это мы и предсказывали...

- Нечто подобное уже бывало?

Самые большие пожары бушевали в Сибири в 1915 году. Выгорело тогда около миллиона квадратных километров лесов. В то время уже были карты погоды, я изучал их в Англии. На основании собранных материалов нам удалось установить четкую корреляцию плотности дыма и температуры поверхности. Потом в Таджикистане наш сотрудник собрал сведения об изменении температурного режима до пыльных бурь, во время их прохождения и после. Выяснилось, что, когда идет пыльная буря, температура поверхности хотя бы на пару градусов, но обязательно падает... А потом начались более широкие исследования...

- Они были связаны с изменением климата?

Конечно. С 1982 года я входил в Международный комитет, который координирует работы по исследованию климата Земли. Естественно, мне поручили изучение взаимосвязи "ядерной зимы" и климата. Двенадцать ученых из разных стран объединились в группу при ООН, которая начала обобщать все известные данные. Я представлял в ней Советский Союз. Свои отчеты мы посылали во Всемирную метеорологическую организацию, а потом и в ООН. В итоге нашей работы появился "Доклад по климатическим и другим последствиям крупномасштабного ядерного конфликта". В 1988 году была принята специальная резолюция Генеральной ассамблеи ООН о катастрофических последствиях ядерной войны.

- Что же будет на Земле, если это, не дай Бог, случится?

Массовые пожары. Небо черное от дыма. Пепел и дым поглощают солнечное излучение. Атмосфера нагревается, а поверхность остывает - солнечные лучи до нее не доходят. Уменьшаются все эффекты, связанные с испарениями. Прекращаются муссоны, которые переносят влагу с океанов на континенты. Атмосфера становится сухой и холодной. Все живое погибает...

- На основе ваших расчетов была создана теория о гибели динозавров?

Да. Но не только мы принимали участие в ее создании. Картина сложилась весьма убедительная. Согласно теории, на Землю упал астероид диаметром около 10 километров. Установлено даже место его падения: полуостров Юкатан в Мексике. Часть кратера оказалась в океане, часть - на суше. Время падения - 65 миллионов лет назад. Энергия, которая образовалась при ударе, в тысячи раз превосходила ту, что сейчас сконцентрирована во всех ядерных арсеналах. Поднялась огромная масса пыли, и возник эффект, о котором я говорил: поверхность остыла, влаги нет, все живые организмы массой больше 25 килограммов вымерли. По-видимому, такая же катастрофа (или даже более страшная) случилась около 300 миллионов лет назад. Какие-то ее следы обнаруживаются, хотя они и основательно стерты временем.

- Значит, подобные катастрофы случаются регулярно?

По оценкам некоторых ученых - в среднем раз в 100 миллионов лет.

Можно ли сказать так: работа над проблемами "ядерной зимы" заставила вас более внимательно отнестись к изменениям климата на Земле?

Пожалуй. Это как на войне: если есть успех на каком-то направлении, то хочется его развивать. Теория "ядерной зимы" - это определенный прорыв в нашей области науки. Его надо расширять и углублять... Сейчас у меня какой-то взрыв личной творческой активности. Это звучит нескромно?

- Почему же?! Но что вы имеете в виду?

С середины 1980-х годов я активно участвовал в борьбе против поворота северных рек. Мне приходилось делать климатические прогнозы, в частности по Каспийскому морю. Уровень его с 1978 года начал подниматься. Пошло потепление, реже стали засухи... В общем, происходило то, что я и предсказывал... С тех пор у меня особая страсть к Каспию... Для исследований в этом районе я привлекаю международные организации и научные центры. Очень хорошие отношения сложились у нас с Институтом метеорологии общества Макса Планка в Гамбурге. Вообще на Западе проявляют очень большой интерес к проблемам изменения климата, а потому наши предложения находят поддержку.

- Там, а не здесь?

В России сегодня глобальные изменения климата мало кого волнуют...

- И все же, почему именно Каспий?

Его водосбор около трех миллионов квадратных километров. 85 процентов воды поступает в Каспий по Волге, а ее бассейн занимает больше одного процента площади всего Северного полушария.

- Значит, Каспий - прекрасный объект для изучения климата и его изменений?

Безусловно... Для анализа изменений уровня моря мы воспользовались результатами немецкой модели климата, которая считала течения в океане, ветры в атмосфере, испарение, облака и осадки начиная с середины XIX века. До 2000 года состав атмосферы (концентрации парниковых газов) задавался согласно наблюдениям. Анализ результатов расчетов - самостоятельная большая проблема, которую решали наши аспиранты, командированные в Гамбург. Модель в целом хорошо воспроизвела сток Волги в ХХ веке.

Короче говоря, делается попытка смоделировать все процессы в атмосфере нашей планеты за сто пятьдесят лет. Но зачем исследовать прошлое, если оно известно?

Чтобы прогнозировать развитие ситуации в ХХI веке! Если модель довольно точно "восстановит" картину изменения климата на Земле за минувшие полтора столетия, ей можно будет доверять при прогнозировании. Расчеты настолько сложные, что даже суперкомпьютер может выполнить эту работу не меньше чем за полгода. Так что прогнозирование климата - удовольствие дорогое...

- Если можно, проиллюстрируйте ваши слова примером.

Возьмем сток Волги. Британская метеослужба обработала десятки миллионов судовых измерений и составила карту среднемесячных температур поверхности океана начиная с 1903 года... "Сетка" - сто километров, точность - до одного градуса...

- Значит, можно взять точку в океане и узнать, какая в ней была температура сорок или пятьдесят лет назад?

Да, именно так!..На основании этих данных наши и немецкие исследователи установили связь между колебаниями температуры в океане, а значит, изменениями ледникового покрова в Арктике и Антарктике и стоком Волги. Выяснилось, что большой сток был в 1920-е годы, а потом в 1980-е. Тогда уровень Каспия поднимался.

- Неужели это результат воздействия Мирового океана?

Океан влияет на весь континент, и в том числе на Волгу и Каспий! Зависимость прямая... Периодические изменения температуры в тропической зоне Тихого океана влияют на повышение и понижение уровня Каспийского моря.

- Почему только Тихого?

Атлантика в нашем регионе играет меньшую роль.

- Странно, нас в школе учили иначе!

Приходится пересматривать старые взгляды и избавляться от прежних заблуждений... Кстати, мои немецкие коллеги часто повторяют: "Тихий океан - это господин, а Атлантичес кий - его раб". Тем не менее мы исследуем Атлантику очень тщательно. Сегодня это одна из важных тем в программах института... Кроме наших специалистов ею занимаются два немецких института и один американский университет... Однако уже сейчас ясно, что во влиянии на Каспий главную роль играет Тихий океан.

- Что же будет с Волгой в ХХI веке?

В первой трети нового столетия сток Волги не будет изменяться, останется таким же, как во второй половине ХХ века, а затем он будет увеличиваться. К середине и к концу ХХI века подъем уровня Каспия может составить три-четыре метра.

- Но ведь это катастрофа!

Если знать о ее приближении, беды можно избежать. С 1978 по 1995 год уровень моря поднялся на два с половиной метра. От этого пострадали города по берегам Каспия. А в XXI веке уровень воды поднимется еще на четыре метра!

- Остается надеяться, что ученые ошиблись?!

Через одного из западных коллег наши данные были переданы руководству Азербайджана. Но, насколько я понимаю, президенту о работах института так и не доложили. Ведь все считают, что середина ХХI века - очень далекое будущее, а в ближайшие двадцать - тридцать лет ничего катастрофического с Каспием не произойдет.

- Вы, наверное, рыбак, и этим объясняется такой большой интерес к Волге?

Я спокойно отношусь к рыбалке, но не к рыбе!.. А интерес к Волге возник, конечно же, из-за поворота рек. С этим проектом надо было бороться не только словом, но и с расчетами в руках.

- Вы изучали только бассейн Волги?

Поначалу только Каспий. Однако сейчас мы уже проанализировали состояние Невы. Она удивительно точно "вписалась" в модель. Затем поступил заказ от Газпрома по Ямалу. Мы дали климатический прогноз еще год назад. Нас поблагодарили, но до сих пор не заплатили, правда, еще есть надежда, что обещание свое Газпром выполнит... Сейчас мы занимаемся Сибирью. Конечно же, аналогичные работы ведутся во всем мире, но для наших регионов хороша модель, которую мы создавали в сотрудничестве с немецкими институтами.

- За счет чего сегодня живет Институт физики атмосферы РАН?

Источников финансирования несколько. В первую очередь - это Российский фонд фундаментальных исследований и Государственные научные программы, которые раньше финансировались по линии Министерства науки, а теперь Министерством экономики. Пожалуй, мы входим в пятерку лидеров по количеству грантов Сороса: на 130 научных сотрудников 18 грантов.

- Это говорит об актуальности исследований?

Безусловно! За "красивые глаза" такие гранты не дают... У нас было еще, кажется, восемь грантов Европейского сообщества, четыре гранта "Коперникус", плюс ко всему мы стараемся сами добывать деньги...

- Вы так и не рассказали о своей новой страсти в науке?

В последние пять лет мои личные интересы в науке связаны с явлениями, которые многие десятилетия ученые не могли объяснить. Началось все с космических лучей. Один из сотрудников института частенько рассказывал мне о них, строил разные гипотезы, но они никак не укладывались в разумные рамки. Надо было установить связь между энергией космических лучей и частотой, с которой они поступают на Землю, и, разумеется, подробно обосновать этот процесс... Обычно мне удается хорошо поработать вдалеке от заседаний, телефонов и прочей ежедневной суеты... В такой ситуации я оказался в Южной Корее, где пришлось несколько дней ждать самолет - связь Сеула с Москвой в середине 1990-х годов была еще редкой... Я вспомнил о космических лучах, кое-что посчитал, обосновал. Вскоре вышла статья. Вслед за ней раздался телефонный звонок от одного из коллег, который утверждал, что зависимости, полученные для космических лучей, описывают и частоту землетрясений. Меня это очень заинтересовало. Довольно быстро я дал объяснение этому явлению... Дальше - больше... В конце концов я занялся землетрясениями.

- Между космическими лучами и землетрясениями есть нечто общее?!

В случае с космическими лучами энергия, которая начинает процесс, образуется при взрыве сверхновой звезды. В галактике лучи ускоряются и в конце концов достигают Земли.

- Выходит, взрыв сверхновой приводит к землетрясениям?

Нет, конечно. Речь идет о подходе к решению проблемы. Процесс похож на тот, что происходит в земной коре. Если в систему вводится энергия, то начинают действовать определенны е закономерност и, типичные как для звездных систем, так и для Земли. Грубо говоря, я попытался ответить на вопрос: почему крупные события, такие как землетрясения, случаются в определенное время и в определенном месте... К примеру, небольшие наводнения бывают часто, а крупные редко, раз в столетие. Почему? Взрыв сверхновой звезды порождает космические лучи, а мощные землетрясения возникают из-за накопления энергии в мантии Земли при движении литосферных плит. Вот я и попытался найти то общее, что типично для столь разных процессов... Позже оказалось, что мои выводы объясняют и сильные ветры в атмосфере, и другие явления.

- Метод оказался универсальным?

Да, если мы знаем силу той энергии, которую вводим в систему, то можем определять частоту таких событий, как землетрясения, и предсказывать возможность их возникновения во вполне конкретных районах. Оказалось, что с похожих позиций можно подходить к оценке частот появлений ураганов, объяснить количественно, почему в них ветры достигают ураганной силы, увидеть связь статистических свойств волнения моря с упоминавшейся в начале разговора теорией турбулентности и многое другое.

- Как вы считаете, общий взгляд в науке по-прежнему актуален?

Сложилось неверное представление, что ученый должен заниматься лишь своей, очень узкой областью науки и только в этом случае он может стать высококлассным специалистом. Такой подход, в общем, оправдан, но все-таки нужно иногда подниматься над сиюминутными проблемами и смотреть более широко, даже глобально.

Георгий Сергеевич, можно несколько "странный" вопрос: ваше прошлое, ваши предки помогают вам? Или это совсем иной мир?

Отец прививал нам с братом любовь к прошлому... Да и отношение к культуре было иное, его воспитывали с детства. Все-таки традиции в семье сохранялись. В нас развивали эстетическое чутье, оно способствовало более тонкому пониманию того, что верно и что ошибочно. Это помогало и в науке. Конечно, причастность к старинной княжеской фамилии рождает гордость за предков, вызывает уважение к ним. Естественно, ты не в праве опорочить их. Ты должен продолжить их дело.

- А дело это - достижение могущества России?

Могущество России - не только сила, но и разум ее... Ее прошлое и будущее!