Кто из сотрудников советского Генштаба был шпионом нацистского абвера. Тайная война. Диверсии в тылу Красной Армии Немецкие шпионы в ссср во время войны

И действительно, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею странах (самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – нет. И если о немецких разведчиках во время ВОВ не пишут в советско-российских историях, то дело не только в том, что победителю не принято сознаваться в собственных просчётах.

В случае с немецкими шпионами в СССР ситуация осложняется тем, глава отдела «Иностранные армии – Восток» (в немецкой аббревиатуре ФХО, именно он ведал разведкой) Рейнхард Гален предусмотрительно позаботился о сохранении самой важной документации, чтобы в самом конце войны сдаться в плен американцам и предложить им «товар лицом».

Его отдел занимался почти исключительно СССР, и в условиях начинающейся «холодной войны» геленовские бумаги представляли для США большую ценность.

Позднее генерал возглавил разведку ФРГ, а его архив остался в США (часть копий оставили Гелену). Уже выйдя в отставку, генерал опубликовал мемуары «Служба. 1942-1971», увидевшие свет в ФРГ и США в 1971-72 гг. Почти одновременно с книгой Гелена в Америке вышла его биография, а также книга сотрудника британской разведки Эдварда Спиро «Гелен – шпион столетия» (Спиро писал под псевдонимом Эдвард Кукридж, он был греком по национальности, представителем британской разведки в чешском сопротивлении во время войны). Ещё одна книга была написана американским журналистом Чарльзом Уайтингом, которого подозревали в работе на ЦРУ, и называлась «Гелен – германский мастер-шпион». Все эти книги опираются на архивы Гелена, использованные с разрешения ЦРУ и германской разведки БНД. Кое-какая информация о немецких шпионах в советском тылу в них есть.

«Полевыми работами» в германской разведке Гелена занимался генерал Эрнст Кестринг, русский немец, родившийся под Тулой. Именно он послужил прототипом немецкого майора в книге Булгакова «Дни Турбиных», спасшего гетмана Скоропадского от расправы Красной Армией (на самом деле – петлюровцев). Кестринг в совершенстве знал русский язык и Россию, и именно он лично отбирал агентов и диверсантов из советских военнопленных. Именно он отыскал одного из самых ценных, как потом оказалось, немецких шпионов.

13 октября 1941 года был взят в плен 38-летний капитан Минишкий. Оказалось, что до войны он работал в секретариате ЦК ВКП (б), а ранее – в Московском горкоме партии. С момента начала войны занимал должность политрука при Западном фронте. Он был захвачен вместе с водителем, когда объезжал передовые части во время Вяземского сражения.

Минишкий сразу дал согласие на сотрудничество с немцами, мотивируя какими-то старыми обидами на советский режим. Видя, какой ценный кадр им попался, они пообещали, как придёт время, вывезти и его самого, и его семью на запад с предоставлением германского гражданства. Но прежде – дело.

Минишкий 8 месяцев провёл, обучаясь, в специальном лагере. А затем началась знаменитая операция «Фламинго», которую Гелен проводил в сотрудничестве с разведчиком Бауном, уже имевшем в Москве сеть агентов, среди которых самым ценным был радист с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которого была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Почти сразу же, памятуя о его прежних ответственных работах, он был назначен на работу в военно-политический секретариат ГКО.

По цепочке через нескольких немецких агентов в Москве Минишкий начал поставлять информацию. Первое сенсационное сообщение пришло от него 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад начальнику генштаба Гальдеру. Доклад был сделан: «Военное совещание завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военнных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.

Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолётов, танков и орудий, в частности, потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».

Всё так и произошло. Позднее Гальдер отметил в своём дневнике: «ФХО предоставил точную информацию о силах противника, заново развёрнутых, начиная с 28 июня, и о предполагаемой силе этих соединений. Он также дал правильную оценку энергичных действий противника по защите Сталинграда».

Вышеуказанные авторы допустили ряд неточностей, что объяснимо: информация им поступала через несколько рук и спустя 30 лет после описываемых событий. К примеру, английский историк Дэвид Кэн давал более правильную версию донесения: 14 июля на той встрече присутствовали не главы американской, британской и китайской миссий, а военные атташе этих стран.

Нет единого мнения и о настоящей фамилии Минишкия. По другой версии его фамилия была Мишинский. Но, возможно, и она не правдива. У немцев он проходил под кодовыми цифрами 438.

О дальнейшей судьбе агента 438 Кулридж и другие авторы сообщают скупо. Участники операции «Фламинго» точно работали в Москве до октября 1942 года. В этом же месяце Гелен отозвал Минишкия, устроив с помощью Бауна встречу с одним из передовых разведывательных отрядов «Валли», который и переправил его через линию фронта.

В дальнейшем Минишкия работал у Гелена в отделе анализа информации, занимался с немецкими агентами, которых потом перебрасывали через линию фронта.

Минишкия и операцию «Фламинго» также называют и другие уважаемые авторы, такие как британский военный историк Джон Эрикссон в своей книге «Дорога на Сталинград, французский историк Габор Риттершпорн. По данным Риттершпорна, Минишкий действительно получил немецкое гражданство, после окончания ВОВ снасала преподавал в американской разведшколе в Южной Германии, затем переселился в США, получив американское гражданство. Умер немецкий «Штирлиц» в 1980-е годы в своём доме в штате Вирджиния.

Минишкия был не единственным супершпионом. Те же английские военные историки упоминают, что немцы имели множество перехваченных телеграмм из Куйбышева, где в то время базировались советские органы власти. В этом городе работала немецкая шпионская группа. Были несколько «кротов» в окружении Рокоссовского, а несколько военных историков упоминали, что именно его немцы рассматривали как одного из главных переговорщиков при возможном сепаратном мире в конце 1942 года, а потом в 1944-м – если покушение на Гитлера было бы удачным. По неизвестным сегодня причинам, Рокоссовский рассматривался как возможный правитель СССР после свержения Сталина в результате переворота генералитета.

Англичане хорошо знали об этих немецких шпионах (понятно, что знают и сейчас). Это признают и советские военные историки. Так, бывший полковник военной разведки Юрий Модин в своей книге «Судьбы разведчиков: мои кембриджские друзья» утверждает, что англичане опасались поставлять СССР информацию, полученную благодаря расшифровке немецких донесений, именно из-за боязни, что в советских штабах есть агенты.

Но персонально упоминают ещё одного германского суперразведчика – Фрица Каудерса, создавшего в СССР знаменитую разведывательную сеть «Макс». Его биографию излагает вышеупомянутый англичанин Дэвид Кан.

Фриц Каудерс родился в Вене в 1903 году. Его мать была еврейкой, а отец – немец. В 1927 году он перебрался в Цюрих, где стал работать спортивным журналистом. Затем жил в Париже и Берлине, после прихода Гитлера к власти уехал репортёром в Будапешт. Там он нашёл себе прибыльное занятие – посредника при продаже венгерских въездных виз бегущим из Германии евреям. Он завязал знакомства с высокопоставленными венгерскими чиновниками, а заодно познакомился с главой резидентуры абвера в Венгрии, и стал работать на немецкую разведку.

Он сводит знакомство с русским генералом-эмигрантом А.В.Туркулом, имевшим собственную агентурную сеть в СССР – позже она послужила основой для формирования более обширной немецкой шпионской сети. Агенты забрасываются в Союз в течение полутора лет, начиная с осени 1939 года. Сильно помогло здесь присоединение румынской Бессарабии к СССР, когда одновременно «присоединили», заранее туда заброшенных и десятки германских шпионов.

С началом войны с СССР Каудерс перебирается в столицу Болгарии Софию, где возглавил радиопост абвера, получавший радиограммы от агентов в СССР. А вот кто были эти агенты – не выяснено до сих пор. Есть лишь обрывки информации, что их было не менее 20-30 в различных точках СССР. О разведывательной сети «Макс» в своих мемуарах упоминает и советский супердиверсант Судоплатов.

Как уже говорилось выше, не только имена немецких шпионов, но и минимальная информация об их действиях в СССР до сих пор закрыта. Передали ли американцы и англичане информацию о них СССР после победы над фашизмом? Вряд ли – уцелевшие агенты были нужны им самим. Максимум, что было тогда рассекречено – второстепенные агенты из русской эмигрантской организации НТС.

(цитируется по книге Б.Соколова «Охота на Сталина, охота на Гитлера», изд-во «Вече», 2003 г., стр. 121-147)

Историю пишут победители, а потому у советских летописцев не принято упоминать немецких шпионов, работавших в тылу в Красной Армии. А такие разведчики были, причём даже в Генштабе РККА, а также знаменитая сеть «Макс». После окончания войны американцы их перебросили к себе, делиться опытом с ЦРУ. И действительно, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею странах (самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – нет.

И если о немецких разведчиках во время ВОВ не пишут в советско-российских историях, то дело не только в том, что победителю не принято сознаваться в собственных просчётах.

Рейнхард Гелен – первый, в центре – с курсантами разведшколы

Личная карточка Гелена

Реальные немецкие агенты; примерно так могли выглядеть и другие немецкие шпионы

Секретная разведшкола OKW Amt Ausland/Abwehr

В дальнейшем Минишкий работал у Гелена в отделе анализа информации, занимался с немецкими агентами, которых потом перебрасывали через линию фронта.

Минишкий был не единственным супершпионом. Те же английские военные историки упоминают, что немцы имели множество перехваченных телеграмм из Куйбышева, где в то время базировались советские органы власти. В этом городе работала немецкая шпионская группа. Были несколько «кротов» в окружении Рокоссовского, а несколько военных историков упоминали, что именно его немцы рассматривали как одного из главных переговорщиков при возможном сепаратном мире в конце 1942 года, а потом в 1944-м – если покушение на Гитлера было бы удачным. По неизвестным сегодня причинам, Рокоссовский рассматривался как возможный правитель СССР после свержения Сталина в результате переворота генералитета.

Так выглядело подразделение немецких диверсантов из «Бранденбурга». Одна из самых знаменитых его операций – захват нефтяных месторождений Майкопа летом 1942 года и самого города

Генерал Туркул – в центре, с усиками – с соратникам-белогвардейцами в Софии

(цитируется по книге Б.Соколова «Охота на Сталина, охота на Гитлера», изд-во «Вече», 2003 г., стр. 121-147)

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты»

Еврипид

На сегодняшний день материалы которые называли бы имена советских и немецких шпионов в годы ВОВ большей частью не доступны. Но это не значит, что имена шпионов нельзя выявить.

Если не с 100% точностью, то хотя бы приблизительно это можно сделать.

Сейчас можно сказать что немецкие шпион(ы) в СССР имели следующие признаки

--они занимали высокие посты, от штаба фронта и вероятно вплоть до высших чинов НКО

--они имели доступ к стратегическим планам РККА

--они имели доступ к материалам секретных переговоров с странами-союзниками

Уже эти выводы позволяют сузить круг поиск, шпионы были из высшего командного состава. До сих пор правда есть две версии того кто и что это было-- агент 438 это один шпион или это группа шпионов в РККА

Уточнить возможности для шпионажа
Уточнить кто из командиров РККА воевал плохо
уточнить имена всех друзей репрессированных за шпионаж в 37-38 годах военных

Кем они были?

№1. Семен Тимошенко, нарком обороны в 1940-41 гг., командующий ЗФ, ЮЗФ в 41-42 гг.

В 1930-37 гг. был близким другом И. Якира и И. Уборевича, осужденных за шпионаж в пользу Германии

№2. Климент Ворошилов, входил в состав Политбюро, ГКО

Ворошилов был близким другом Я.Гамарника, А.Егорова, уличенных в шпионаже в пользу Германии и был другом В.Блюхера, уличенного в работе на японскую разведку

3.Н.Хрущев, секретарь ЦК УССР, в годы ВОВ член совета военных фронтов

Хрущев был троцкистом, близко дружил с осужденным за шпионаж И.Якиром, а потом в 1956 -57 гг. реабилитировал всех немецко--японских шпионов

Результативность сражений

Насколько известно из материалов судебных процессов 1937-38 годов над высокопоставленными руководителями РККА, среди способов подрыва обороноспособности был не только передача конкретных военных планов РККА.

Предатели должны были кроме всего прочего, путем конкретных действий должны были развалить обороны фронта во время наступления противника и напротив сделать так, чтобы ответные наступательные действия РККА были провальными.

А теперь стоит посмотреть какие поражения РККА и на чье командование они приходились.

--первый разгром ЗФ, команд. генерал Павлов

--второй разгром ЗФ, команд. С.Тимошенко

--поражение ЗФ под Смоленском, команд. С.Тимошенко

--разгром ЮЗФ, команд. М.Кирпонос, С. Тимошенко

--отступление СЗФ до окраин Ленинграда, команд. М.Попов, К. Ворошилов

--разгром ЮЗФ под Вязьмой, команд. И. Конев, М. Лукин (предал)

--разгром ЮЗФ под Харьковом, команд. С. Тимошенко

--отступление ЮЗФ до Сталинграда, команд. С Тимошенко

Итого—наиболее страшные поражения РККА понесла при командовании Тимошенко.

А вот еще список чуть менее значительных поражений:

Михаил Кирпонос, содействовал поражению РККА в сражении за Киев
Генерал И. Кузнецов, командующий ПрибоВО, за несколько дней потерял прибалтику
Маршал Кулик, содействовал потери Керчи
Адмирал Октябрьский, содействовал потери Севастополя
Родион Малиновский, содействовал потере Ростова на Дону, открыл вермахту дорогу на Кавказ

…………………..

Чисто английское предупреждение

Советское военное командование и контрразведка чувствовали утечку стратегической информации. И чувствовали не только они.

Как вспоминает легендарный советский разведчик Юрий Иванович Модин, на эту мысль навели тогдашние наши союзники по антигитлеровской коалиции - англичане.

Дело в том, что во время войны британцам удалось захватить немецкую шифровальную машину "Энигма" и расшифровать секретные коды, которыми пользовались германские военные.

Так вот, однажды им удалось перехватить переговоры важных чинов вермахта, из которых стало ясно, что в Москве у них имеется надёжный сверхсекретный агент. После этого, пишет Модин, англичане отказались делиться с нашей стороной своей военной и политической информацией, считая, что эти сведения могут оказаться у немцев.

Британское военное командование опасалось передавать СССР разведданные полученные от "Энигмы", поскольку считали что в РККА есть немецкие шпионы, которые донесут об этом в Берлин

Юрий Иванович Модин в своей книге «Судьбы разведчиков: мои кембриджские друзья» утверждает, что англичане опасались поставлять Советскому Союзу информацию, полученную благодаря расшифровке немецких донесений, именно из-за боязни, что в советских штабах есть германские агенты:

«Немцы пользовались очень хорошей, легкой и быстродействующей шифровальной машиной «Энигма», изобретенной сразу же после первой мировой войны… Стюарт Мензис, начальник английской разведки (МИ-6), привлек к изучению «Энигмы» талантливого математика Алана Туринга. Сотрудничество между Англией, Францией и Польшей (в дешифровке немецких кодов) продолжалось до начала войны в Европе… Входе войны полякам удалось захватить в качестве трофеев несколько сильно поврежденных «Энигм». Но немцы продолжали совершенствовать свою систему.

Летом 1940 года Туринг и его коллеги в Блечли Парке (правительственная шифровальная школа, где работал советский агент Джон Кэрнкросс..), используя один из самых первых компьютеров («Колоссус»), в конце концов разгадали код «Энигмы». Важность этого успеха переоценить невозможно, потому что он давал союзникам доступ ко всем передачам, которые шли по радио между германским правительством и верховным командованием гитлеровской армии. Все подразделения немецких войск были оснащены «Энигмой».

Во время Сталинградской битвы советские войска захватили не менее двадцати шести «Энигм», но все они оказались поврежденными, ибо немецким операторам был дан строгий приказ уничтожать их в случае опасности. После того как немецкие военнопленные выдали шифр, применяемый на этих машинах, советские специалисты смогли расшифровать несколько отрывков из немецких телеграмм, но так и не нашли главного ключа к системе «Энигмы», который к тому времени уже получили эксперты Блечли Парка. Между собой английские специалисты называли перехват закодированных текстов «ультраразведкой».

Британская секретная служба, которой также были известны коды военно-морских сил и военно-воздушного флота Германии, разрешала заниматься «ультра» только немногим операторам, пользовавшимся абсолютным доверием. Расшифрованные телеграммы рассылались по строго ограниченным адресам: начальникам разведки, премьер-министру и некоторым членам правительства…

Чтобы скрыть факт расшифровки кода «Энигмы», англичане обычно говорили, что такого рода работу выполняют для них немецкие агенты в Германии или в оккупированных нацистами странах. Они делали надписи на документах: «получено от X из Австрии» или «от У с Украины»

Только ограниченное число сотрудников Блечли Парка знало о действительном происхождении этих материалов. Кроме Туринга и его ассистентов в тайну были посвящены также Черчилль, один-два начальника разведки и – благодаря нашей английской агентуре – Советский Союз.

Англичане отказывались делиться с нами своей информацией не только по политическим причинам. Они были уверены, что

«немецкие шпионы проникли в высшие эшелоны Красной Армии.»

Эта уверенность имела под собой кое-какие основания. У НКВД были свои подозрения на сей счет. Во время войны двух или трех сотрудников советского Генерального штаба арестовали и расстреляли как немецких агентов; другие, возможно, избежали наказания».

1943-1944 годы

После разгрома 6-й армии Фридриха Паулюса под Сталинградом и провала операции «Цитадель», агент 438 продолжал слать свои донесения.

В книге Джона Эриксона «Дорога на Берлин», вышедшей в 1983 году, приведено представленное Геленом в Генштаб 3 мая 1944 года донесение неизвестного агента о том, что

«в советской ставке под председательством Сталина еще в конце марта обсуждались два варианта летнего советского наступления.

Первый предусматривал главный удар в районе Львов, Ковель с одновременной атакой на Варшаву и польским восстанием в немецком тылу.

Согласно второму варианту, который и был принят, главный удар наносился в направлении Балтики, причем в ходе его планировалось овладеть Варшавой и делался расчет на вооруженное выступление поляков.

Вспомогательный же удар планировался южнее, в направлении на Львов.»

Агент 438 донес немецкому командованию о деталях и примерной дате операции "Багратион", подготовка и проведение которой более не было тайной для немцев

Нетрудно убедиться, что именно так и действовали советские войска летом 1944 года, когда основное наступление – знаменитая операция «Багратион» – привело к разгрому группы вражеских армий в Белоруссии и Литве и вывело Красную Армию к Висле у Варшавы и к Балтийскому побережью, на подступы к Восточной Пруссии.

Вспомогательный же удар на Львов позволил занять часть Восточной Галиции и овладеть сандомирским плацдармом за Вислой.

Гитлер мог бы попытаться предотвратить разгром своих сил в Белоруссии, если бы еще в мае, поверив агентурному донесению, отвел войска группы армий «Центр» с далеко выдававшегося на Восток так называемого «белорусского балкона».

Однако отходить бы пришлось очень далеко – как минимум, к Бугу, а то и к Висле.

Гитлер этого решения не принял понимая чем это было чревато.

А чревато тем, что в этом случае Красная Армия к июню оказалась бы на подступах к границам Германии. А ведь тогда Гитлер бился уже не за победу, а только за выигрыш во времени, надеясь либо на раскол противостоящей ему коалиции, либо на изобретение какого-нибудь «чудо-оружия», способного коренным образом изменить в его пользу ход войны.

В отношении выигрыша во времени даже потеря значительных немецких сил в Белоруссии оправдывалась, поскольку тем самым продвижение Красной Армии к границам Рейха было задержано хотя бы на полтора-два месяца.

Поэтому Гитлер запретил отход группе армий «Центр» и, несмотря на риск окружения, решил обороняться на прежних рубежах.

Адольф Гитлер зная от агента 438 о плане «Багратион» не стал отводить войска, тем самым он обрек их на поражение.

Гитлер сути он пожертвовал армиями ГА «Центр» ради сохранения драгоценного времени

Был еще один случай, когда германское командование, скорее всего, получило достоверную информацию от агента, засевшего, по меньшей мере, в штабе фронта, и на ее основе приняло стратегическое решение.

Кроме того действия немецких генералов указывают на его существование.

8 августа маршалы Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский предложили план операции по освобождению Варшавы, которую можно было начать 25 августа.

Однако Сталин трезво рассудив, что так просто взять не получится так¸оценив наличие сил и средств и не отдал приказ на ее проведение.

И почти наверняка о этом своевременно узнало и германское командование.

Тогда же немцы сосредоточили против плацдармов за Вислой пять танковых дивизий.

Но затем все эти танковые дивизии уже во второй декаде августа были направлены на север для осуществления операции по восстановлению сухопутной связи между группами армий «Центр» и «Север», нарушенной советским прорывом к Балтийскому морю у Тукумса.

Операция началась 16 августа, и к концу месяца немцам удалось сдерживать советские войска с Балтийского побережья и восстановить сухопутные коммуникации с группой армий «Север».

Это было очень выгодно для немцев, ведь если бы в это время Красная Армия предприняла наступление на Висле, немецкий контрудар на севере потерял бы всякий смысл.

В этом случае у вермахта практически не было бы шансов удержать Варшаву. Отступать же пришлось бы как минимум до Одера.

В августе 1944 г. Гитлер приказа 5 танковым дивизиям выдвинутся против фронта Рокоссовского, тем самым оголив варшавское направление

Но от агента 438 Гитлер точно знал, что РККА не станет в эти дни наступать на Варшаву и он без риска перебросил танки на север

Удержать позиции от Прибалтики до устья Одера у немцев не было никаких шансов; для столь обширного фронта им просто не хватило бы войск. Да и линию Одера, к осени 1944 года еще не подготовленную к обороне, немецким войскам тоже было бы удержать весьма непросто, и Красная Армия могла уже реально угрожать Берлину.

На столь рискованный маневр, как переброска танковых дивизий из-под Варшавы на север, германское командование могло бы решиться только в том случае, если бы было твердо уверено, что советские войска на Висле в ближайшие недели не сдвинутся с места.

Для такой уверенности одного заявления ТАСС было, естественно, мало.

Так надежный немецкий агент информировал своих о планах РККА.

Сталин же нанес главный удар в Румынии, чтобы раньше союзников установить контроль над давно вожделенным Балканским полуостровом.

Последнее донесение агента 438

В декабре 1944 года Гелену удалось довольно точно «предсказать», что

«Красная Армия главные удары будет наносить теперь в направлении на Берлин и в Восточной Пруссии»

И что

Начальник ФХО предложил даже

«заранее эвакуировать войска из Восточной Пруссии, чтобы сосредоточить максимум сил для обороны столицы Рейха»

Так, но и на этот раз не встретил понимания у Гитлера. Гелен опирался на донесение агента из какого-то советского штаба не ниже фронтового.

Рейнхард Гелен получил от агента 438 предельно точные направления ударов РККА и даже точную дату начала операции в Восточной Пруссии и в берлинском направлении

Сообщения агента 438 и выводы Гелена о том, что в январе 1945 года главный удар Красной Армии придется на Восточную Пруссию, полностью оправдались.

Это создало проблемы для наступавших войск РККА.

Бывший командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К. К. Рокоссовский в своих мемуарах отмечал:

«На мой взгляд, когда Восточная Пруссия окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить с ликвидацией окруженной там группировки немецко-фашистских войск, а путем усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить развязку на берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы значительно раньше.

А получилось, что 10 армий в решающий момент были задействованы против восточно-прусской группировки… а ослабленные войска 2-го Белорусского фронта не в состоянии были выполнить своей задачи.

Использование такой массы войск против противника, отрезанного от своих основных сил и удаленного от места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени обстановке на берлинском направлении явно было нецелесообразным».

Отметим, что этот поначалу изъятый фрагмент мемуаров был восстановлен лишь в издании 1997 года.

Константин Рокоссовский писал, что его войска в Восточной Пруссии оказались в очень невыгодном положении, а вермахт напротив зная об дислокации РККА сосредоточил там значительные силы

Все это опять же обьяснялось тем, что агент 438 сообщил Гитлеру сведения о действиях фронтов РККА, но в данном случае были и другие источники.

................

Приведу еще одно любопытное дополнение к тем довольно скудным данным о немецкой агентуре, которая могла поставлять сведения о стратегических замыслах советского командования.

Вальтер Шелленберг в американской версии его мемуаров, вышедших посмертно в 1956 году под названием «Лабиринт», писал, что через один из центров по сбору и обработке информации по России,

«о существовании которого было известно только трем лицам в Главном управлении, мы смогли вступить в непосредственный контакт с двумя офицерами из штаба маршала Рокоссовского».

Позднее, когда в мое подчинение перешло ведомство военной разведки адмирала Канариса (это случилось после отставки «сухопутного адмирала» в феврале 1944 года.), у меня прибавился еще один очень важный разведцентр. Его начальником был немецкий еврей, использовавший совершенно необычные методы работы.

Его штат насчитывал только два человека; вся работа была механизирована. Его сеть охватывала несколько стран и имела разветвленную агентуру во всех слоях общества.

Он ухитрялся получать наиболее точную информацию от источников, работавших в высших эшелонах русской армии, и разведывательный отдел штаба германской армии (ФХО. –.) давал им высокую оценку. Этот человек работал действительно мастерски.

Он мог сообщать и о крупных стратегических планах, и о передвижениях войск, иногда даже отдельных дивизий. Его донесения поступали обычно за две-три недели до предсказываемых событий, так что наши руководители имели время подготовить соответствующие контрмеры, точнее, могли бы это сделать, если бы Гитлер обращал более серьезное внимание на подобные донесения.

Мне приходилось отчаянно бороться за то, чтобы защитить такого ценного сотрудника от Мюллера (шеф гестапо. –.), а также оградить его от зависти и интриг, бытовавших в моем управлении и в штабе люфтваффе.

За спиной Кальтенбруннера и Мюллера скрывалась клика, решившая устранить «еврея». В вину ему ставилось не только еврейское происхождение. Его враги прибегали к самым коварным приемам, пытаясь доказать, что он тайно работает на русскую разведку, которая якобы через него поставляет нам пока достоверную информацию, чтобы в решающий момент ввести в заблуждение».

Вальтер Шелленберг писал о том что в РККА у него была своя резидентура (другая у Гелена) и его шпионы были в том числе в штабе Рокоссовского

В немецком варианте шелленберговских воспоминаний уточняется, что

«связь с двумя офицерами Генерального штаба, прикомандированными к штабу маршала Рокоссовского», поддерживалась через одного из «особо важных информаторов » и что

«после слияния ведомства Канариса с 6-м управлением Шелленберга в его «распоряжение поступил еще один очень Шелленберга в его «распоряжение поступил еще один очень ценный информатор, которым руководил один немецкий еврей». ............................

И взаправду, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею местностях(самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – дудки. Так не бывает...

В случае с немецкими шпионами в СССР ситуация осложняется тем, луковица отдела «Иноземные армии – Восток»(в немецкой аббревиатуре ФХО, собственно он ведал рекогносцировкой)Рейнхард Гален предусмотрительно побеспокоился о сохранении самой величавой документации, дабы в самом гробе войны пасть в плен американцам и предложить им «товар лицом».

Все четыре года войны немецкая разведка доверчиво «кормилась» дезинформацией, которую ей предоставляла Лубянка

Летом 1941 года советские разведчики начали операцию, которая и поныне считается «высшим пилотажем» тайной борьбы и вошла в учебники по разведывательному ремеслу. Она длилась практически всю войну и на разных этапах по-разному называлась — «Монастырь», «Курьеры», а затем «Березино».

Ее замысел первоначально состоял в том, чтобы довести до немецкого разведцентра целенаправленную «дезу» о якобы существующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации, заставить вражеских разведчиков поверить в нее как в реальную силу. И таким образом проникнуть в разведсеть гитлеровцев в Советском Союзе.

ФСБ рассекретили материалы операции лишь по истечению 55 лет Победы над фашизмом.

Чекисты привлекли к работе представителя знатного дворянского рода Бориса Садовского. С установлением Советской власти он потерял свое состояние и, естественно, враждебно к ней относился.

Жил в небольшом доме в Новодевичьем монастыре. Будучи инвалидом, почти не выходил из него. В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, скоро ставшее достоянием контрразведки, в котором обращался к гитлеровским оккупантам как к «братьям-освободителям», призывал Гитлера восстановить русское самодержавие.

Его-то и решили использовать в качестве руководителя легендируемой организации «Престол», тем более что Садовский и в самом деле искал возможность как-либо связаться с немцами.

Александр Петрович Демьянов — «Гейне» (справа) во время сеанса радиосвязи с немецким

Чтобы «помочь» ему, в игру включили секретного сотрудника Лубянки Александра Демьянова, имевшего оперативный псевдоним «Гейне».

Его прадед Антон Головатый был первым атаманом кубанского казачества, отец — казачьим есаулом, погибшим в первую мировую войну. Мать же происходила из княжеского рода, окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и в предреволюционные годы считалась одной из самых ярких красавиц в аристократических кругах Петрограда.

До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году. Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, «Гейне» легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами, в кругах которых вращался с благословения чекистов. До войны он в целях пресечения терактов специализировался на разработке связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной эмиграцией. Опытный агент с такими данными быстро завоевал доверие поэта-монархиста Бориса Садовского.

17 февраля 1942 года Демьянов — «Гейне» перешел линию фронта и сдался немцам, заявив, что он — представитель антисоветского подполья. Офицеру абвера разведчик рассказал об организации «Престол» и о том, что послан ее руководителями для связи с немецким командованием. Сначала ему не поверили, подвергли серии допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела, подбрасывание оружия, из которого он мог перестрелять своих мучителей и скрыться. Однако его выдержка, четкая линия поведения, убедительность легенды, подкрепленная реально существовавшими лицами и обстоятельствами, в конце концов заставили немецких контрразведчиков поверить.

Сыграло роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера* взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и даже присвоила ему кличку «Макс».

*А́бвер - орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919-1944 годах, входил в состав Верховного командования Вермахта.

Под ней он фигурировал в картотеке московской агентуры 1941 года, под ней же, после трех недель обучения азам шпионского дела, был 15 марта 1942 года заброшен с парашютом в советский тыл. Демьянову предстояло обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. От организации «Престол» абвер ожидал активизации пацифистской пропаганды среди населения, развертывания саботажа и диверсий.

Две недели на Лубянке выдерживали паузу, чтобы не вызвать у абверовцев подозрение легкостью, с которой их новый агент легализовался.

Наконец «Макс» передал свою первую дезинформацию. Вскоре, чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать через него немцев ложными данными стратегической важности, его устроили офицером связи при начальнике Генерального штаба маршале Шапошникове.

Адмирал Канарис

Адмирал Канарис, глава абвера (по прозвищу Янус», «Хитрый лис») считал своей огромной удачей, что заполучил «источник информации» в столь высоких сферах, и не мог не похвастаться этим успехом перед своим соперником, начальником VI управления РСХА бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом. В написанных после войны в английском плену мемуарах тот с завистью засвидетельствовал, что военная разведка имела «своего человека» возле маршала Шапошникова, от которого поступило много «ценных сведений». В начале августа 1942 года «Макс» сообщил немцам, что имеющийся в организации передатчик приходит в негодность и требует замены.

Вскоре на конспиративную квартиру НКВД в Москве явились два абверовских курьера, доставивших 10 тысяч рублей и продукты. Они сообщили о месте спрятанной ими рации.

Первая группа немецких агентов оставалась на свободе в течение десяти дней, чтобы чекисты смогли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то. Потом связников арестовали, доставленную ими рацию нашли. А немцам «Макс» радировал, что курьеры прибыли, но переданная рация повреждена при приземлении.

Через два месяца из-за линии фронта явились еще два связника с двумя радиопередатчиками и различным шпионским снаряжением. Они имели задание не только помочь «Максу», но и самим обосноваться в Москве, собирать и передавать по второй рации свою развединформацию. Оба агента были перевербованы, а в штаб «Валли» — абверовский центр — они сообщили, что успешно прибыли и приступили к выполнению задания. С этого момента операция развивалась по двум направлениям: с одной стороны — от имени монархической организации «Престол» и резидента «Макса», с другой — от имени агентов абвера «Зюбина» и «Алаева», якобы опиравшихся на собственные связи в Москве. Началась новая стадия тайного поединка — операция «Курьеры».

В ноябре 1942 года в ответ на запрос из штаба «Валли» о возможности расширения географии организации «Престол» за счет городов Ярославля, Мурома и Рязани и направления туда агентуры для дальнейшей работы «Макс» передал, что лучше подходит город Горький, где создана ячейка «Престола». Немцы согласились на это, а контрразведчики позаботились о «встрече» курьеров. Удовлетворяя запросы абверовцев, чекисты направляли им обширную дезинформацию, готовившуюся в Генштабе Красной армии, а на подставные явочные квартиры вызывались все новые и новые агенты вражеской разведки.

В Берлине были очень довольны работой «Макса» и внедренной с его помощью агентуры. 20 декабря адмирал Канарис поздравил своего московского резидента с награждением Железным крестом I степени, а Михаил Калинин тогда же подписал Указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды. Итогом радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 немецких агентов и их пособников, имевших при себе более 2 миллионов рублей советских денег, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия, снаряжения.

Летом 1944 года оперативная игра получила новое продолжение под названием «Березино». «Макс» сообщил в штаб «Валли», что его «откомандировали» в только что занятый советскими войсками Минск. Вскоре абвер получил оттуда сообщение, что по белорусским лесам пробиваются на запад многочисленные группы немецких солдат и офицеров, попавших в окружение в результате советского наступления. Поскольку данные радиоперехвата свидетельствовали о стремлении гитлеровского командования не только помочь им пробиться к своим, но и использовать для дезорганизации вражеского тыла, чекисты решили на этом сыграть. Вскоре нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину, Молотову и Берия план новой операции. «Добро» было получено.

18 августа 1944 года московская радиостанция «Престола» сообщила немцам, что «Макс» случайно нарвался на выходящую из окружения воинскую часть вермахта, которой командует подполковник Герхард Шерхорн. «Окруженцы» испытывают большую нужду в продовольствии, оружии, боеприпасах. Семь дней на Лубянке ждали ответа: абверовцы, видимо, наводили справки о Шерхорне и его «войске». А на восьмой пришла радиограмма: «Просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста».

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца абвера приземлились на парашютах в районе озера Песочное в Минской области, где якобы «скрывался» полк Шерхорна. Вскоре двоих из них перевербовали и включили в радиоигру.

Тогда абверовцы перебросили еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армии «Центр» генерал-полковника Рейнгардта и начальника «Абверкоманды-103» Барфельда. Поток грузов «пробивающимся из окружения» увеличивался, вместе с ними прибывали все новые «ревизоры», имевшие задание, как признавались потом на допросах, выяснить, те ли это люди, за кого себя выдают. Но все было сработано чисто. Настолько чисто, что в последней радиограмме Шерхорну, переданной из «Абверкоманды-103» 5 мая 1945 года, уже после капитуляции Берлина, говорилось:

«С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы также не можем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами».

Это был конец игры. Советская разведка блестяще переиграла разведку фашистской Германии.

Успеху операции «Березино» способствовало то, что в ней были задействованы реальные немецкие офицеры, перешедшие на сторону РККА. Они убедительно изображали уцелевший полк, в том числе и завербованные парашютисты-связные.

Из архивных данных: с сентября 1944 года по май 1945 года немецким командованием в наш тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика (все они были арестованы советскими контрразведчиками), 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением,обмундированием, продовольствием, боеприпасами, медикаментами, и 1 777 000 рублей. Снабжение «своего» отряда Германия продолжала до самого конца войны.